…Феликс, в наушниках, ведет передачу. Как обычно, острит, импровизирует: «Леди и джентльмены, Феликс по-прежнему и навеки с вами. Хочу сообщить вам потрясающую новость, чтоб я так жи-ил-к-ха-г-гэ!..» Вдруг прикладывает руки к горлу, рот его раскрывается так широко, что видны две амальгамовые пломбы на задних зубах. Наушники слетают с его головы. И Феликс-соловей с выпученными глазами задыхается в кресле, как больная ворона.

Он пошел на прием к отоларингологу. Врач сделал снимки и тесты, сказал, что с медицинской точки зрения, похоже, ничего серьезного: из-за возраста меняется тон голосовых связок, а горловые спазмы, скорее всего, нервного характера. Такое бывает. Со временем все должно восстановиться. Выписал микстуру, посоветовал не курить, не пить алкоголь, беречь горло от простуд. Не нервничать.

ххх

Феликс бредет по вечерней улице, задумчиво почесывая макушку лысеющей головы. «Что же делать? Ждать, когда уволят из радиостудии? Или уйти самому? В студии уже ядовито шутят, мол, тебе пора искать работу на армянском радио. Э-эх, просадил, не сберег голос! Но куда же я подамся, если уволят?.. А как быть с Ритой? И надо ж было случиться такой неприятности. Н-да…»

Глава 3

В черном костюме и при галстуке Феликс сидел в просторной приемной, ожидая вызова на интервью.

– Волнуешься? – блеющим голоском спросил его сидевший рядом мужчина, его сверстник.

– Да, немного.

– Признаться, я тоже переживаю. Меня зовут Мартин, – мужчина протянул Феликсу худую руку.

Мартин – в костюме старомодного покроя и несколько пожеванном галстуке. Его голова на тощей индюшачьей шее крупновата для такого хлипкого тела. На голове клочья пегих волос, очки на носу.

Разговорились. Мартин когда-то закончил колледж, учился на бизнес-администратора, работал в маркетинговых компаниях. Но серия обвалов на Уолл-стрит и начавшийся экономический кризис вышвырнули Мартина, как пучок морской травы, на берег безработицы и мытарств. По специальности он всё никак не может устроиться.

– Ждать я больше не могу, мне нечем платить за квартиру. Нужно браться за любую, самую непрестижную работу. Возьмут в охрану – слава Богу! Кто знает, может, Всевышний желает опустить меня на самое дно, чтобы потом вознести до небес? С евреями такое случалось, – блеял Мартин. – А вдруг, как охранник, я спасу от покушения какого-нибудь политика? Или услужу какой-нибудь миллиардерше, скажем, подниму ее упавшую перчатку, и в благодарность она предложит мне хорошую работу или даже сделает своим любовником. А ты здесь как очутился?