Купил ли он себе на эти деньги хот-дог и кроссовки или же проклятые пакеты? Снова завис*, заторчал, может, опять попал в тюрьму? Добро или зло? Плохо или хорошо? Когда имеешь дело с наркоманом, то наши обычные понятия вывернуты наизнанку. Вокруг одни фантомы, призраки, подобия истины…

Не знаю никаких подробностей о его страшной болезни и его уголовном деле. Не бывшая ли жена его заразила?..

А, может, он больше никогда появился в этой клинике потому, что ему было стыдно передо мной?

Что с ним теперь? Где он? Помогай ему Бог!..

Рауль входит в образ

Не могу не рассказать вкратце о Рауле – пуэрториканце с огромным животом и наколками на толстой шее и идеально круглой, идеально выбритой голове. Рауль был душой группы, самым веселым и колоритным студентом.

Он был прирожденный лидер, такие всегда находятся в центре внимания, любят, когда им поклоняются, но при этом имеют свое «я», а не только угождают публике. Для таких людей, как Рауль, очень важен вопрос выбора, по какому пути они идут? По какую сторону решетки находятся? Такие, выбрав путь криминальный, причиняют много горя окружающим, преступления их тяжки и жестоки. Но если в их душе происходит переворот и светлое начало берет верх, то вчерашний заматерелый преступник превращается в борца за законность и справедливость.

В то время, обучаясь в школе наркологов, Рауль уже направил свою жизнь «в правильное русло»: работал в агентстве с трудными подростками из молодежных банд.

Рауль предложил создать фонд – для тех студентов, у кого не было денег на еду, одежду и мелкие бытовые нужды: некоторые из них еще обитали в домах трезвости и приютах. Студенты с этим предложением согласились.

Кто сколько мог, жертвовали в тот фонд. Кассу держал Виктор – студент-священник. Если кому-то из студентов не хватало денег на жизнь, обращались к Виктору и брали в долг с условием вернуть в будущем, по возможности.

К сожалению, фонд просуществовал недолго. Кто-то из студентов пожаловался в администрацию, попросту говоря, настучал: деньги из фонда якобы берутся на наркотики.Было ли это правдой или нет, но Рауля и Виктора вызвали к директору и попросили, во избежание ненужных недоразумений, фонд закрыть. И филантропическое движение на этом прекратилось.

У Рауля было семеро детей. Он был толковым парнем, хорошо соображал и относительно легко тянул учебную программу. Имел и несомненные актерские задатки. На занятиях нам часто давали игровые задания с различными ролями, и Рауль здорово импровизировал, входя в образ то прокурора, то тюремного надзирателя, то подростка из молодежной банды. Понятно, материал для реприз брал не из фильмов и книг, а из самой матушки-жизни.

Перед тем, как начать выступление, он, по его словам, должен был «войти в образ». Садился за парту. Не обращая ни на кого внимания, закатывал к потолку большие, как утиные яйца, глаза и надолго замирал, водрузив руки на живот.

А когда исполнял какую-то роль, весь класс дико, до коликов, хохотал. И преподаватели тоже. Закончив сценку, Рауль и сам покатывался со смеху.

Меня он, не без легкой иронии, называл: «мой трезвый друг», что в той среде звучало несколько обидно.

– Я вас, русских, хорошо знаю! Сш-сука! – в подтверждение своих слов Рауль произносил ругательство, почему-то самое распространенное в Штатах среди других русских ругательств. – Русские – образованная нация. Помню, в тюрьме они читали журналы и книги в то время, когда другие заключенные качали бицепсы в спортзале. Вы, русские, дружны между собой: ваши зэки «подогревали» друг друга деньгами, делились наркотой. Но вы высокомерны, упрямы и всегда себе на уме, – утверждал Рауль, с хитроватым прищуром глядя на меня.

Я возражалю. Мы высокомерны? Скорее, нетерпимы к чужому мнению. Дружны между собой? Ха! Да мы пожираем один другого, как пауки в банке! А то, что мы, сука, упрямы, – да, это правда…

В день выпуска, на церемонию вручения дипломов, пришла его жена, тоже пуэрториканка, броско одетая и хорошо сохранившаяся – при таком-то муже и семерых детях! Привела с собой всех семерых. Младшенькие ползали, как котята, по широким плечам Рауля, и он ласково снимал их, взяв «за шкирку».

Его жена, попросив слова, произнесла пылкую речь:

– Вас ждут на улице! Там… – она указала рукой в окно.