Если ты наркоман/алкоголик, то пакет героина или бутылка водки на весах твоего больного сердца перевесят все на свете: и благополучие семьи, и карьеру, и собственное здоровье, и собственную жизнь. В этой точке пролегает черта, отделяющая наркомана от остального, «нормального» мира.

Мир «нормальных» наркоману враждебен. Наркоманов не любят. Их боятся. Им не верят. Их выгоняют из дому и увольняют с работы. У них отнимают детей. Их преследует полиция. Их сажают в тюрьмы, судьи стучат молотками, вынося им суровые приговоры.

Весь мир против них.

Поэтому вопрос к Кевину – наркоман ли он? – не такой уж праздный. Это вопрос самый что ни на есть первостепенный, ключевой, который следует понимать так: «Ты наш или их? Если «их», тогда тебе, мистер Кевин, наши официальные респект и уважуха. Если же ты «наш», тогда ты наш брат».

В то время я еще не догадывался, какие усилия, сколько профессионального мастерства и человеческого сострадания требуются, чтобы войти в этот закрытый орден, в это страшное братство, куда принимают без всяких разговоров и условий только своих, будь они даже отпетыми негодяями. Но пришлых, из «нормального» мира, будь они даже ангельскими существами, впускают туда с большой осторожностью.

ххх

В их мире царят волчьи законы: каждый сам за себя, лишь бы выжить любой ценой. В то же время, вы не представляете, с каким милосердием наркоманы относятся к собратьям по несчастью!

Сколько раз во время групповых сессий я наблюдал, как кто-то из пациентов начинал «каяться» в своих грехах. Часто подобное раскаяние случается после срыва, когда наркоман испытывает сильную моральную «ломку».

Сижу, слушаю эти признания: «обворовал, обманул, торговал, чтобы купить пакет…». И так хочется мне гневно, как судья, воскликнуть: «Значит, ты опять за старое! Как же ты посмел?!»

Зато пациенты – не судьи. Они понимают, что перед ними человек, которому сейчас невыразимо трудно. Этот человек чувствует себя отрезанным от мира людей, чувствует себя изгоем. Здесь, в клинике, для него, быть может, последний и единственный шанс поверить в то, что он еще не выброшен «за борт». Его здесь не осудят, но обнадежат.

Не побоюсь высокопарности: наркоманы и алкоголики умеют прощать и сострадать друг другу по самым высоким меркам гуманизма. Лично я этот момент – когда пациенты своим состраданием и милосердием возвращают к жизни безнадежного, уже во всем изверившегося наркомана, всегда воспринимаю как настоящее чудо. Подобное проявление гуманизма в действии, как в нарколечебницах, я редко встречал в каких-либо других местах.

Наркоманы – величайшие гуманисты? Это шутка, что ли?

Нет, это правда: никто так глубоко не может сострадать наркоману во время срыва, как другой наркоман.