Джен

Ждет. Переминаясь с ноги на ногу. Слегка передергивает плечами. Зябко. Ноябрьский ветер. Тянет сыростью от черной земли и мокрого асфальта.

Туп-туп. Туп-туп. Каблучки сапог. И… вдруг падает с нее черное пальто, подхватывает его сильным ветром и уносит куда-то, за здание синагоги, за дорогу, за кусты. И сапоги улетают следом. И юбка длинная, и блузка – всё, всё улетает, разрываясь на ветру в клочья!

И… пам-пам-па – плывет белоснежная Джен в балетной пачке. Пам-пам-па… Руки ее трепещут, словно стряхивая с перьев капли воды, грудь волнуется, шея изящно выгнута.

Тихо, сумрачно на ночном озере. Тоскует Лебедь. Плачет ее заколдованная душа. Луна льет с неба свет, тонущий в озерной пучине.

И колдун Шварц бегает вокруг Лебедя, хохочет злобно. Кар-кар!..

Где же принц, юный, влюбленный принц, который запустит стрелу и поразит черного Ворона?..

– Ж-ж-ж, – подъехало и остановилось такси.

Джен открывает заднюю дверцу машины. Перед тем, как сесть в нее, вдруг оглядывается. Бросает тревожный взгляд в мою сторону…

Глава 8

Дни напролет Френсис пропадал в студии Джеймса: учился звукозаписи, убирал там, пылесосил, относил почту. А в свободное время, когда зал был пуст (записывали порой и до полуночи, и до двух ночи), играл на пианино. Словом, парень оказался в правильное время в правильном месте.

Порой он делился со мной планами на ближайшее будущее: создать панк-группу под названием «Crazy Brothers» («Сумасшедшие Братья»), записать первый концерт и снять видеоклип.

Да, иногда он замыкался, уходил в себя, как улитка в ракушку. Зато в периоды подъема был неотразим: говорил свободно, порой даже дерзко, жестикулировал раскованно, мимика раскрепощалась, в движениях появлялась пластика.

Глядя на него, я злился на Джен за то, что она так легко записала его в шизоиды и на этом успокоилась. Ох уж эти психотерапевты! – поставят на лоб клеймо: «шизоид» или «хронически суицидный», и готово.

А Френсис – артист, настоящий артист! Артист без сцены, без съемочной площадки, без концертов – задыхается, как рыба, выброшенная на песок. Артисту нельзя долго оставаться вне искусства, не заниматься тем, к чему он призван и для чего сотворен Богом. Да, все настоящие артисты, музыканты, художники – неадекватны. Но ведь на то и талант, чтобы быть особенным, уникальным.

А она: «Шизоид, шизоид»! Парень просто всю жизнь не знал и не понимал, для чего рожден, быть может, тайно мечтал о карьере поп-звезды, но ни с кем не делился своими фантазиями. Вместо сцены, рояля, направленных на него софитов, видел только пьяную гулящую мать, крыс в общежитиях, терпел унижения в приютских семьях…

Facebooktwitter