Психотерапевты! Когда в вашем кабинете очутится новый пациент, и вы узнаете, что он – артист, художник, музыкант, прошу вас: захлопните свои толстые книги по психотерапии! Отойдите от этого человека как можно дальше, даже если ваш офис мал в размерах! Но дайте артисту как можно больше пространства, свободы, дайте ему почувствовать себя на сцене, за роялем, у холста! Станьте его благодарным зрителем, поклонником – и вы спасете его скорее, чем любые лекарства, уколы и ваши занудные психотерапевтические сессии!

* * *

– Хочу спросить тебя: почему ты теперь часто носишь нагрудный крест? Не припоминаю, чтобы раньше ты носил кресты. Это что – новая мода? Твой новый артистический имидж? – однажды спросил я Френсиса. Но он словно не слышал меня.

Мрачный, он глядел перед собой, пощипывая бороду, которая в последнее время стала длиннее и гуще, чем прежде.

– Хэл-лоу, бро, ты здесь? Или опять улетел куда-то на Луну?

Он наконец вышел из состояния глубокой задумчивости – посмотрел на меня. Но не надолго – вскоре снова вперился в дальний угол потолка.

– Честно признаться, Френсис, я ничего не понимаю. В твоей жизни все складывается хорошо, даже замечательно. Крыша у тебя над головой есть, судимость скоро снимут. Джеймс платит тебе небольшую зарплату. Ты играешь на пианино, сочиняешь музыку. Да, у тебя пока нет своей группы, но не все сразу. Почему же ты выглядишь таким несчастным, почему постоянно молчишь? Джеймс тоже говорит, что ты изменился: огрызаешься, не делаешь то, что он просит. Еще и стал курить траву, – я громко потянул носом, как бы давая понять, что от одежды Френсиса сильно пахнет марихуаной. – Что с тобой?

– Я больше не хочу быть музыкантом, не хочу быть поп-звездой, – тихо промолвил Френсис. Затем оглянувшись по сторонам и убедившись, что кроме нас здесь никого нет, зашептал: – Знаете, что со мной недавно произошло? Месяц назад я… видел своего святого – святого Франциска, в честь которого меня назвали. Когда я был маленьким, бабушка мне много рассказывала про святого Франциска. И я его недавно увидел. Это случилось ночью. В мою комнату въехала огненная колесница, запряженная тремя белыми лошадьми, и в горящем шаре я рассмотрел своего святого. Он был в одной рясе, подвязанной веревкой, и босиком. Он осенил себя крестным знамением – вот так, – Френсис перекрестился. – Святой сказал, что ждет меня, что я должен следовать за ним.

Я от изумления открыл рот. Невольно припомнил репродукцию какого-то католического святого, висевшую в его комнате среди бандитских плакатов.

– Не знаю, доктор, почему, но с тех пор я чувствую себя виноватым во всем. Я самый страшный на земле грешник. Мне очень плохо… Ах, почему меня не посадили тогда в тюрьму?! Почему мне дали лишь год условно? – он крепко сжал костлявые кулаки.