«Боже, как я люблю ее…. – думал Феликс, наблюдая за Ритой. – Она самая прекрасная женщина из всех, кого я знал!..»

Рита, видимо, почувствовала на себе его пристальный взгляд. Повернула голову. Вздрогнула от неожиданности. Феликс разглядел проступивший румянец на ее щеках.

…Белое гусиное перо, тем временем, плыло по рукам хасидов. Затем окунулось в чернильницу на кафедре. Кантор взял самую высокую ноту:

– Бо-а-рух! Адоне-эй…

И перо в руке раввина опустилось на свиток Торы, и была дописана последняя буква.

Тишина.

– Y-e-es!!! Дописана Тора! Шма, Исраэль! – взорвалась возгласами синагога.

Грянул орган. Свиток накрыли пурпурным бархатным чехлом и понесли на улицу.

– Вот и всё, – промолвил Мартин, вставая.

– Знаешь, кто здесь? Не поверишь. Рита! – сообщил ему Феликс.

Мартин удивленно поднял брови – бывает же такое.

– Тогда не буду вам мешать, – и Мартин пошел следом за всеми к дверям.

На выходе, однако, притормозил. Его взгляд упал на столы с бутылками вина и выпечкой. Он налил себе до краев в пластиковый стаканчик:

– Лехаим! – выпил до дна, придерживая свободной рукой ермолку на голове. – Синагога – единственное место, где еврею разрешается пить. Тем более, в такой день, когда дописана Тора, и встретились влюбленные, и все такое прочее, – он налил себе второй стакан.

…………………………………………………………………………

– Привет, не ожидала тебя здесь увидеть, – сказала Рита, когда они вместе с Феликсом очутились в холле. Она уже была в дубленке.

– Да, я очень изменился с тех пор, как мы расстались. Теперь живу, можно сказать, как монах: молюсь, часто хожу в синагогу, – промолвил он.

– А у меня два месяца назад умер папа от инфаркта, – сказала Рита. – Теперь я часто захожу после работы в эту синагогу, хорошо, что рядом с домом. Не знаю, почему, но здесь моя душа как-то успокаивается. Здесь я чувствую, что папа не ушел от меня, что он по-прежнему со мной, – голос ее дрогнул, и она умолкла, чтобы не расплакаться.

– Соболезную, – сказал Феликс.

Перед ним возник образ пожилого мужчины – отца Риты. Он относился к Феликсу с большой симпатией, говорил, что старается не пропускать его радиопередачи. Феликс всегда догадывался, что ее отец был бы рад их браку.

– Пошли посмотрим, как этот праздник закончится, – предложила Рита. И, застегнув дубленку, направилась к наружным дверям.