ГЛАЗА СФИНКСА

ххх

Слушая Виктора, я невольно припомнил годы своей службы в российской армии. Мне тоже пришлось посидеть «на губе», как ни странно, за похожие дела.

Я снабжал солдат нашего разведывательно-десантного батальона водкой и вином. Меня назначили почтальоном: каждый день после обеда я ходил на почту в военном городке, где располагалась наша дивизия, и приносил оттуда солдатам газеты и журналы, письма и посылки.

Неподалеку от почтового отделения находился бакалейный магазин, где продавали и алкоголь. Я стал туда заглядывать, познакомился с продавщицей. Давал ей «сверху», и она через черный ход выносила мне водку и вино. Я заворачивал бутылки в газеты и журналы, все клал в сумку и шел в казарму.

Однажды меня остановил патруль, нашли в сумке две бутылки водки и отвели на «губу». Я там провел две недели.

Помню, очутившись в крохотной камере-одиночке, я сделал несколько шагов от стенки к стенке, посмотрел на зарешеченное окошко под потолком и подумал о том, что свобода – понятие относительное, ее можно ужимать и ужимать до бесконечности…

После этого с должности почтальона меня, разумеется, сняли. Но пить я не перестал. Надо сказать, пили многие солдаты нашего гвардейского разведывательно-десантного батальона. Все зависело от того, имел ли ты деньги и мог ли раздобыть алкоголь. Пили, кстати, не только водку или вино. Пили бальзам, самогон – все, что привозили или в грелках присылали родители и друзья.

Пили и одеколон – гадость редкая, на следующее утро во рту такой привкус, будто выпил шампунь и сейчас начнешь пускать пузыри. Но в тумбочках солдат, где лежали личные вещи и туалетные принадлежности, одеколона никогда не было.

Пили при любой возможности, используя в качестве емкости все, что имелось под рукой: котелки, миски, даже помню, однажды пришлось открутить фару в бронемашине…

ххх

Но я отвлекся. Вернемся к Виктору, приключения которого продолжались и после демобилизации из армии. Он быстро забыл клятвы, которые в камере давал Деве Марии.

Вернувшись из Германии в Нью-Йорк, Виктор взялся за старое. В паруса жизни дули все те же три ветра: секс, наркотики и рок-н-ролл. Он снова начал торговать гашишем.

Скрываясь от полиции, он однажды уехал из Нью-Йорка в Пуэрто-Рико, где жила его двоюродная сестра – набожная женщина. Они были очень близки друг с другом, и Виктор рассказал ей о своей лихой жизни. Кузина ахнула и взяла с него слово заняться спасением своей души и хоть иногда ходить в церковь.

Это стало поворотным пунктом. В церкви Виктор вспомнил о том, как мама и бабушка учили его молиться. Он стал беседовать со священником и прихожанами, испытал глубокое раскаяние, решил поступить в богословскую семинарию. В тридцать пять лет понял, что быть священником – его призвание, его миссия на Земле…

Facebooktwitter