Директриса Франческа относилась к Аркадию высокомерно. Он слабовато владел английским, поэтому на совещаниях в споры вступал редко и свою правоту доказать не рвался. К тому же был чрезвычайно скромным человеком. Не запуганным, не робким, а именно скромным.

Франческа обладала цепким умом администратора. На лету схватывала полезную информацию, умела находить подход к людям. Но глубоких медицинских познаний не имела.

В клинике постоянного врача не было – дорого, лишь три раза в неделю работала медсестра. А у пациентов – набор серьезных хронических болезней.

Франческа знала, что Аркадий в прошлом – хирург, начальник больницы. Когда случалось ЧП, неслась к нему в кабинет.

– Аркадий, миленький, please, – и, взяв его под руку, вела за собой в какую-нибудь комнату, где едва сидел в кресле или уже лежал на полу пациент.

У одного – резко упало давление, у другого – эпилептический припадок, третьему вдруг стало плохо непонятно от чего,

И тогда раскрывался врачебный опыт Аркадия. Спокойно, решительно, без суеты он оказывал пациенту необходимую помощь. Давал стоявшей рядом Франческе совет: вызывать ли «скорую» немедленно, или имеет смысл подождать.

В такие моменты они как бы менялись местами: обычно самоуверенная Франческа выглядела послушной помощницей, санитаркой, а всегда тихий Аркадий – начальником крупной больницы, в руках которого человеческие жизни.

Его бывшая работа тюремного врача вызывала у меня большой интерес. Когда мы познакомились поближе, он пригласил меня к себе домой. Его жена Анна подала к столу фрукты, разлила чай. Аркадий достал альбомы со старыми фотографиями.

– А вам тюрьма, случайно, не снится? – спросил я, рассматривая те фотографии.

– Недавно приснилась больница – ординаторская, койки, пациенты. В этом была вся моя жизнь…

И начался наш разговор о его прошлой работе, разговор, продлившийся не один вечер.

Я словно переносился в далекую Казань, в больницу, которая обслуживала все колонии, тюрьмы и следственные изоляторы Татарии. В ту больницу Аркадий впервые вошел, закончив мединститут, и проработал там более тридцати лет: сначала хирургом, потом начальником больницы.

Он имел редкую память, помнил имена пациентов-заключенных, их болезни. В своей спокойной, рассудительной манере описывал сделанные им когда-то операции, рассказывал о трагических случаях в тюрьмах – бунтах, убийствах, массовых отравлениях заключенных.

Плохонькую тюремную «больничку», без достаточного оснащения и персонала, Аркадий когда-то вывел на уровень городской больницы, с оборудованной операционной, современными лабораториями, высококвалифицированным штатом сотрудников.

Во время нашей беседы я словно смотрел фильм, где среди зверств, ненависти, грязи выделяется светлая фигура врача, который отлично понимает, с какой публикой – зэками – имеет дело, и все равно в каждом из них видит, в первую очередь, больного, нуждающегося в помощи.