План* я попробовал в 18-ть лет. Это было на картошке, от вуза. Очень понравилось, особенно то, что я мог за рулем ездить под кайфом – с гаишниками проблем нет. В 1992 году мы семьей приехали в Америку, а в Москве остался старший брат. Отец переписал бизнес на него.
В Нью-Йорке я впервые попробовал кокаин и крэк. Побаловался месячишко-другой, но тормознулся. И вдруг – российские партнеры в Москве предали отца, обманули брата, отняли наш бизнес. Я был в шоке! Единственным моим желанием было поскорее получить документы и уехать обратно в Москву, хоть я успел полюбить Америку. Меня охватила жажда мести. По натуре я добрый, но предательство – это не по-нашему.
В 1995 году я вернулся в Москву. Прошло всего лишь 3 года, но как все изменилось! Главное – поменялись люди. Все злые и голодные. С волками жить. Моя добрая, мягкая натура не позволяла мне по- трезвому воплотить свои планы мести. Я должен был превратиться в животное. И, знаете, у меня получилось на все сто. Помог мне в этом героин и мак (солома). Под героином я был холоден, как айсберг, никакие слезы и уговоры на меня не действовали. Я начал мстить беспощадно, превратившись в уголовника, бандита. Когда бывал хоть чуть-чуть трезвым, то ненавидел себя, презирал. Но поезд ушел. У меня на лбу зияло клеймо наркомана и отморозка. Я был жив снаружи, внутри же мое тело гнило от гепатита, от химии, которую вливал в свои вены. Мои вены сгорали, как папирус, от уколов. Я приезжал в Америку только перекумарить*, почиститься.
К тому времени у меня уже были жена и сын, которого я очень люблю. Папа – наркоман и бандит, какой пример я мог показать сыну?! Нет, это не прикол – это трагедия. Но я ничего не мог поделать. Жена в ужасе. Сначала ее устраивало хоть то, что в доме всегда водились хорошие деньги. Она меня еще любила, видела, как я медленно подыхаю у нее на глазах. Она надеялась, что мое безумие скоро закончится, но помочь мне ничем не могла.
Я всегда говорил, что перекумарить легко: закрылся в комнате на недельку, помучился – и нормально. Сложно больше не притрагиваться к этой дряни, признать свое бессилие. Что ты сказал? Бессилие? Да вы что? Я самый крутой, самый сильный! Я сильнее героина! Я долго вел этот диалог. Я проколол наркоты больше, чем слон весит. Я ширялся в пах, в грудь, под мышки – мастер спорта по ширянию и попаданию. Эта зараза поставит на колени любого. Вы не контролируете – вы под контролем. А что может быть страшнее, когда у вас отобрали свободу?
Я неправильно выразился, никто у меня ничего не отнимал – я сам у себя все забрал, и винить могу только себя. Я долго считал, что Бог виноват во всем том, что со мной происходит. Только недавно начал понимать, что Бог каждому дает ВЫБОР. У нас всегда есть выбор – обторчаться или нет.
Я мог бы еще писать и писать, но буду потихоньку заканчивать. Что касается меня, то я не жалею ни об одном прожитом дне. Что сделано, то сделано, – уже не вернешь. Бог дал мне выбор: встать на путь трезвости или продолжать ширяться.