Имя владельца «Russian Modern Art» было окружено различными слухами и легендами. Никто толком не знал, откуда этот мистер Филипп взялся, кто он такой, а главное – откуда у него столько денег?

Аренда помещения в этой части Манхеттена стоит наверняка сто тысяч долларов в месяц. А рекламный щит в аэропорту Кеннеди?! Вы что – шутки шутите? Разве это мыслимо размещать на год рекламный щит в аэропорту JFK? Да за такие деньги можно накормить и одеть населению какой-нибудь голодной страны!

И вообще: чем он занимается, этот Филипп? В интервью прессе он называл себя «меценатом и покровителем муз». По его собственным словам, он заработал деньги на бирже Уолл-стрит и на аукционных сделках. А теперь, дескать, желает послужить не маммоне, а искусству, украсив прекрасный Нью-Йорк еще одной галереей, а заодно и познакомить американцев с лучшими работами современных российских живописцев.

Правда, поговаривали, что все его слова о меценатстве и музах – пустая болтовня, на самом деле он – тайный агент Кремля, сотрудник ФСБ в звании полковника, внедренный в нью-йоркский арт-мир для создания агентурных каналов в американском истеблишменте. Еще ходили слухи, что он крупный мафиози, что в «Russian Modern Art» вложены кровавые деньги. А вся эта шумиха с галереей им затеяна только ради того, чтобы заиметь связи с городскими властями и легализовать свои «грязные» мафиозные капиталы.

Что из этого – правда, а что ложь, мы с уверенностью сказать не можем. Какую только напраслину порой возводят на порядочных российских бизнесменов!

ххх

– Окей, парень, считай, что ты родился под счастливой звездой. Тебе повезло, что встретил меня. Ты мне чем-то нравишься, наверное, своей бородой, – толстый мужчина лет пятидесяти пяти в черном элегантном костюме и белой рубашке сидел напротив Гурия в кожаном кресле с высокой спинкой.

Его мясистое лицо было гладко выбрито, под длинным, ровным и острым, похожим на клюв, носом расположилась щеточка аккуратно остриженных усиков. Светло-русые прямые волосы были коротко подстрижены и зачесаны набок. Он выглядел бы холеным сибаритом, но этому мешал тяжелый взгляд темных глаз  –  неподвижных, как у холодного, скользкого удава.

– Твою монашку мы завтра выставим во втором зале, за тридцать кусков. И другую твою картину – кающуюся Магдалину со змеями, я тоже покупаю. Тоже за тридцать кусков. О’кей? – задумавшись, мистер Филипп поднес к носу кулак и глубоко вздохнул, отчего его плечи под пиджаком приподнялись, а грузное туловище еще сильнее раздулось.