***

— Как ее зовут? — спросил Уолтер, слегка подвинув в сторону свою левую ногу на столе. Уменьшил в рации звук, поставил ее на стол рядом со своей черной туфлей. Пиджак его был расстегнут, открывая небольшое аккуратное брюшко под светлой рубашкой и ремень, охватывающий могучую грудь, чтобы поддерживать кобуру с пистолетом.
В зале было тихо, изредка бикали рации, поставленные на подзарядку.
Экраны показывали жизнь «Мандарина»: в здание входили постояльцы — те, кто останавливался в отеле лишь на сутки, и те, кто жил там месяцами. Входили важные типы, окруженные телохранителями, входили политики, журналисты. Днем и вечером в гостинице и вокруг нее кипела жизнь. Ночью экраны пустели, лишь изредка по коридору в свой номер плелся какой-нибудь подвыпивший турист.
— Все-таки как зовут эту красавицу? — снова спросил Уолтер.
— Лорен. Софи Лорен, — он хмыкнул, оценив свою же шутку. — Шучу. Это моя соседка в Sea Gate, моя новая пляжная подружка.

Глава 5

Утро. Солнце нежно золотит пляж. Через калитку забора сюда проникают, влача матерчатые сумки и зонтики, первые пляжницы — молодые мамаши. Детишки бегут к воде. На вышках уже сидят парни-спасатели в ярко-красных трусах и опознавательных курточках; свистки болтаются на груди спасателей, в них еще не дули, но очень скоро эти безобидные бирюльки-свистки превратятся в иерихонские трубы.
Нежен зыбкий песок, накануне по пляжу проехала машина, разровняла берег, смела мусор. А волны океана довершили дело, слизав с покатого бережка возведенные вчера замки, крепостные валы и мосты-веточки.
Лениво дышит океан, лишь мельтешат блики на его поверхности. Чайки и альбатросы застыли на темных валунах, и если бы не слабое дрожание их серых перьев и редкие писки, птиц можно было бы принять за музейные чучела, давно посаженные на эти камни…
Вдали на мысе видны погрузочные краны порта, где швартуются сухогрузы и откуда выходят океанские лайнеры. Величавые плавающие города тянутся вереницей, оставляя позади небоскребы Манхэттена, мост Верразано, порт, бухту, и уходят в какую-то великую, страшную даль…
Осипу этот вид напоминал Финский залив и почему-то фотоальбомы его детства с пейзажами крайнего севера. Тоню же вид океанских лайнеров и застывших на камнях чаек, как она выражалась, просто завораживал.