Нью-йоркская Кармен

Она вдруг увидела себя в воде, у самого берега: в длинном красном платье, с пучком жасмина в волосах и ножом в спине. Нет, лучше в груди. Волны колышут ее бездыханное тело, змеятся волосы, цвет красного платья смешивается с цветом крови из раны… Осип… Где Осип? Ах, вот он, молится на коленях у камней, кается, что совершил это убийство. Холодно, сыро, жуткая ночь. А там, с обрыва, уже прыгают полицейские с пистолетами его арестовывать, фары полицейских машин ярким светом заливают пустой пляж…
Стелла усмехнулась. Порыв ветра налетел, но ее мокрые волосы отяжелели и не поддались. Все сильнее ее пробирала дрожь. Поежившись, подошла к краю вышки.
«Мама мне всегда говорила: “Ты — как кошка, которую, как ни швырни, все равно упадет на лапы, цела и невредима”. Да, я кошка, дикая кошка!»
— О-оп-ля! — оттолкнувшись от края, Стелла прыгнула вниз. Умышленно не удержав равновесие, упала на песок.
Лежала на мокром холодном песке, на боку, вытянув руки перед собой. Чесались руки, шея, песок попал даже ей в рот и поскрипывал на зубах. Стелла смотрела в непроглядную даль, которая мутилась из-за слез.
Слушала океанский рев, шлепки разбивающихся о берег волн, крики потревоженных чаек, «дин-н… дин-н…» ржавого маяка в тумане. И не видать ничего в той безвестной свинцовой дали — ни лодочки, ни паруса.
К подстилке подступили нахальные чайки, ходили кругами, не отваживаясь заскочить на саму подстилку.
Стелла этого не видела. Потому что сейчас видела… Джеффа, умирающего на полу ешивы от перердоза. «Как нелепо все получилось! Из-за денег, которые мне были нужны для подарка дочке, я продала Джеффу слишком много героина. Но ты же знаешь, Джефф, я не хотела твоей смерти, так получилось. А ведь ты бы купил героин все равно, не у меня, так у кого-то другого, правда? Я буду молиться за тебя, Джефф! Но я не хочу из-за тебя идти в тюрьму! В тюрьме я ведь погибну. А мне нужно жить. Мне есть ради кого жить».
— Кыш! Кыш! — махнула рукой, отогнав чаек, которые уже нагло ходили по подстилке и перевернули бутылку.
Вся измазанная, выпачканная в песке и грязи Стелла на четвереньках подползла к подстилке. Схватив бутылку, стала жадно пить. Пиво лилось изо рта, стекало ручейками по подбородку на футболку.
— Все, все. Все.
Поднялась:
— Дашенька, доня моя, моя люба. Я обещаю тебе — я буду жить. Жить во что бы то ни стало. А они — пусть себе умирают от передоза, пусть сходят с ума. Мне дела нет. Наверное, тебе трудно там жить с бабушкой и дедушкой. Скоро я вышлю вам денег, очень много денег. Я знаю, как это сделать, я этим занималась не один год. Зато ты ни в чем не будешь нуждаться. А потом я вернусь к тебе. Ты будешь счастлива, я тебе это обещаю.

Facebooktwitter