— Что, дождался, режиссер? — улыбнувшись, спросила Тоня.
Еще только апрель, а на ее лице у носа и на щеках высыпали мелкие веснушки, придавая важной серьезной Тоне вид девочки где-нибудь на даче или в деревне под Питером.
Осип кивнул в ответ — приняли сценарий и дали деньги на его будущий фильм!
Он снова подумал о том, что Тоня его простила. Спасла семью. Это главное.
— Не знаю, как уложусь в такие короткие сроки: часовой документальный фильм — и за три месяца. Могу не справиться.
— Справишься, не переживай. А что твой Ник, согласился с тобой работать в этот раз?
— Пока еще нет. Думает. Ему вроде бы предложили выгодный контракт в театре.
— Ну и не надо, обойдешься без Ника, — Тоня поправила в ногах разъехавшиеся складки плаща.
Машина неслась по шоссе, изредка подскакивая на дорожных вмятинах. Вдали виднелся мыс Sea Gate. Отсюда он казался темной безжизненной полоской… Чайки на камнях, пенистые волны, крабы…
Тоня включила магнитофон, и в салоне зазвучала музыка из «Пер Гюнта». Волшебная музыка, знакомая еще с детства. Еще раз взглянув в зеркальце на спящего сына, Тоня свободно откинулась в кресле. Слушала скрипки, флейты и контрабасы. Мелодия то неслась вихрем, нарастала, в бешеном ритме стремилась все дальше, выше, выше, то вдруг после звонкого удара литавр падала в бездну, где ныла одна-одинешенька несчастная скрипка, где уныло и глухо бил барабан, где обрывалось все в могильной тишине. Но потом тягучая сумрачная мелодия снова становилась таинственной и нежной, вызывающей слезы, слезы примирения с жизнью и надежды…

***

— Мне нужно в машине поменять масло, — сказал Осип, открывая заднюю дверцу машины.
На сиденье уже продирал глаза Арсюша.
— Мистер пират, подъем, выгружайся! Сегодня вечером расскажу тебе, где пираты спрятали найденные сокровища. Только не мучай маму, договорились? Ладно, Тонч, вы идите домой, а я поехал.
Приблизительно через полчаса его машина остановилась в районе Бруклин Хайтс.
Времени было еще предостаточно.
…Осип брел по знакомым улицам, где тянулись аллеи старых платанов, некоторым из них, наверное, лет пятьдесят, а то и все сто. Мимо них, еще тогда молоденьких саженцев, ходили герои его фильма. Здесь за пьянство и бродяжничество, больной туберкулезом, был арестован будущий корифей американской драматургии О’Нил; Уолт Уитмен стучался в двери этих домов, предлагая бесплатно свой сборник «Листья травы», а его не пускали на порог; вон в том кафе Артур Миллер писал пьесу «Тяжелое испытание», за которую потом был привлечен к суду по обвинению «в нелояльности Америке»; а вот из того дома «скорая» увезла умирающего от разрыва сердца Иосифа Бродского…