На девяносто девятый день стало ясно, что:

на этом суде не звучало и не прозвучит ни единого слова правды, ни из чьих уст;

что слушания эти могут длиться вечно, вернее, до тех пор, пока у подсудимого не иссякнут деньги на оплату адвокатов;

что деньги у него не иссякнут никогда.

И тогда судья, надув щеки, хлопнул ладонями по столу. Поднялся черной колонной и произнес:

– Леди и джентльмены, уважаемые присяжные! Думаю, вы получили достаточно информации, чтобы разобраться в этом деле. Пора выносить вердикт. Перед тем как вы пойдете совещаться, позвольте мне разъяснить вам, что в современной американской юриспруденции называется рэкетом.

Через полчаса юридически просвещенные присяжные гуськом направились в особую комнату – совещаться.

………..…………………………………………………………………………………………

…Коридоры второго этажа гудели. Тон задавала братва – и откуда вдруг взялось столько русских бандитов в здании Федерального криминального суда США?! Настрой у них был боевой. Были уверены, что Маханькова сейчас оправдают. «Сегодня предстоит крутой гудеж, столы в кабаках в Нью-Йорке и Москве уже накрыты». То ли правда были так уверены, то ли куражились. Понимали, что от этого вердикта зависит не только судьба одного вора в законе, но и гораздо большее – состоится ли триумфальное шествие российского криминала по американской земле. И если да, то работой на ближайшее время они обеспечены. Гремели в коридорах возгласы, гогот, мат.

Алексей пристально приглядывался к каждому. Один из бандюков был очень похож на парня, который стрелял в него тогда ночью…

– Ты чего такой хмурый? – вполголоса спросил Алексея московский журналист, писавший об этом суде смелые статьи.

– Да так, очень поздно лег, не выспался, – ответил Алексей.

Они стояли в проходе у стены. Братва презрительно косилась в их сторону.

– Сегодня узнал, что Маханьков в следственной тюрьме за это время разорвал рот сокамернику и подрался с надзирателем. Он – зверь, – сказал московский журналист. – Знаешь, почему он ненавидит журналистов, таких как мы с тобой?

– Почему?

– Очень просто: мы своими статьями подрываем его репутацию. Прикинь: он – вор в законе, авторитет, идол воровского мира, в зоне за одно кривое слово людям хребты ломал. А мы с тобой называем его грязной крысой из тюремного барака. Если его сейчас оправдают, нам с тобой…