Рыбак, Сикарий, Апостол

Симон переоблачался: снял рубаху, и на нем осталась одна полотняная повязка вокруг бедер. Обвил себя кожаным шнуром, стянул его на груди в узел. Развернутые плечи, твердые, точные движения выдавали в нем человека, долгие годы занимавшегося тяжелым физическим трудом.

Затем достал из сумки кинжал и просунул его в сделанную петлю так, чтобы он оказался подмышкой слева. Накинул на себя власяницу. Все, готов – теперь он выглядел, как назорей.

Исав – дозорный, оглянулся и махнул им рукой, мол, все в порядке, можно выходить.

ххх

Выйдя из укрытия, Симон прошел несколько шагов и остановился возле остывающего жертвенника, обугленного и забрызганного кровью. Отсюда открывался обзор на всю улицу, по которой должны были из Синедриона вести Иисуса.

Он решил было сесть на обочине и ждать. Нет, так его фигура еще издали бросится в глаза, стражники могут что-либо заподозрить. Придерживая власяницу, лег на землю. Так лучше. Положил голову на согнутую в локте руку и застыл в ожидании.

Подумал о том, что все-таки зря он дал волю сомнениям. Взявшись за плуг, не нужно оглядываться назад. Он должен остаться  с сикариями и мстить, мстить врагам Израиля.

На какое-то мгновение он словно забылся. Какая-то сила заставила его посмотреть на свои руки. Он увидел, как на ладонях кожа вдруг стала расползаться, и острия двух черных гвоздей выступили из ладоней.

Удивленный, Симон повернул обе кисти рук и увидел, что и с внешней стороны они пробиты гвоздями. Из ран потекли тонкие ручейки крови. Внезапная боль пронзила ноги в лодыжках. Подтянув власяницу, он увидел, что его ноги тоже пробиты гвоздями! Все вокруг как-то смешалось для него, он словно выпал из времени, не понимая, что с ним сейчас происходит…

Из этого странного состояния его вывел приглушенный топот сапог и чьи-то голоса. Симон приподнял голову и присмотрелся.

Вдали на дороге появились фигуры. Было трудно различить, сколько их. Он лег и, притворившись спящим, зашептал: «Бог мой, помоги мне, помоги убить…»

До его слуха уже долетало бряцанье оружия. Сквозь щелки неплотно закрытых глаз Симон смотрел на приближающийся конвой. Пятеро! Стражников было пятеро: двое из них шли впереди, трое – позади арестованного. Значит, на каждого сикария – по римлянину. Симон убьет того, переднего.

Воины были уже совсем близко. Симон отчетливо видел их короткие туники, нагрудные кожаные панцири. И опущенные мечи в руках. Шагали солдаты не спеша, вяло переговариваясь о чем-то между собой.

Будто бы разбуженный их шествием, Симон медленно оторвал тело от земли, сел, стал протирать глаза. Стража не обращала на него никакого внимания. Мало ли – какой-то нерадивый монах-назорей, напившись вина на Пасху, валяется на дороге!

Facebooktwitter