Но понимаю: на эти провокации поддаваться нельзя, нужно молчать и внешне сохранять спокойствие, хотя, честно признаться, коленки подрагивали. Зэки сразу берут на испуг. Они давят и, если поддаешься, чувствуют это. Главное выстоять первое время, не сломаться.

– А что значит «лепила»?

– Так заключенные окрестили медперсонал: «Эти граждане начальники в белых халатах что-то лепят в своих лечебницах». Оперативный состав они называли кумовьями, потому что те якобы «крестят зэков на новые сроки». Прозвища, как видите, несколько оскорбительные. Я рассказываю это для того, чтобы показать, – ко всей администрации колонии отношение заключенных было одинаково негативным. Но существовало и различие: оперативникам не доверяли, их побаивались, врачей же почитали за спасителей.

– Кто вам раскрывал премудрости тюремной субординации?

– Прежде всего, опытные контролеры, которые охраняли рецидивистов еще с военных лет. Они объясняли, что с этой публикой нянчиться нельзя, если наглеют, нужно сразу наказывать штрафным изолятором. Несколько уроков мне преподал заключенный без одного глаза, по фамилии Самигулин. Его с партией особо опасных привезли к нам из пермской тюрьмы и назначили санитаром. Мы с ним договорились: если кто-то из заключенных косит под больного, Самигулин мне подмигивает своим единственным глазом. В колонии тогда появилась «кирпичная» болезнь: приходит пациент и жалуется, что болен. Я вижу – он абсолютно здоров, но градусник почему-то показывает высокую температуру. В таких ситуациях Самигулин мне подмигивал: мол, не верь, загляни ему в карман. Я заставлял таких «больных» выворачивать карманы, а там лежал кусочек нагретого кирпича. Оказывается, перед тем как идти в медчасть, они нагревали кирпич, клали его в карман и пока мерили температуру, держали пальцы на этом кирпиче; потом, рассматривая градусник, теплыми пальцами ненадолго зажимали его наконечник.

– Но вам приходилось сталкиваться не только с псевдо-больными, не так ли?

– Конечно. С первых же дней работы я для себя выработал четкую позицию и старался ее придерживаться: если человек болен – сделаю все, чтобы помочь ему; если же притворяется больным – отношение к такому было совершенно противоположным.

РЕЖЬ, НАЧАЛЬНИК, ПО ЖИВОМУ!

Аркадий описывает далекое прошлое детально и обстоятельно, называя даты, фамилии. Он спокоен, а сидящая рядом жена часто вскидывает брови: «Неужели было и такое?». Только сейчас, во время этого разговора, Анна узнает некоторые, порою холодящие кровь, подробности прошлой работы мужа. Он о многом ей не рассказывал: во-первых, запрещалось по роду службы, во-вторых, не хотел волновать.