Украинская зима

– А у меня, когда началась война, возникла странная тошнота, – неожиданно признался Андрей. – Да, какая-то тошнота. Как только я услышал первый взрыв за окном и понял, что война, вдруг так подступило к самому горлу, что думал – сейчас вырвет. Непонятно, почему такое. Эта сильная тошнота длилась несколько дней.

– Он и не спал тогда, по ночам стонал, ворочался и хрипел так, будто задыхается, – подключилась Люда.

Все умолкли, устремив глаза на Андрея.

– И как же это прошло? – спросил я.

– Всё прошло в один день, сразу. Я приехал в военкомат, чтобы вступить в тероборону, но там была такая очередь желающих, что можно было стоять хоть месяц и ничего не выстоять. Тогда я позвонил Максиму (сыну), он к тому времени уже был в теробороне. Он сказал: «Папа, приезжай сюда к нам, в Голосеево. Я поговорю с нашим ротным, попрошу за тебя». Короче, я приехал в Голосеево, мне там сначала отказали, сказали, что мне уже 59, мол, старый, тут молодым места нет, все отряды уже сформированы, и оружия нет. Но я стал упрашивать того ротного, сказал ему, что я – из семьи военных, что когда-то занимался спортивной стрельбой, что мой сын сейчас в вашем отделении. Короче, уломал его. Потом мне дали автомат и два рожка патронов. Как только я взял автомат, вставил рожок, передёрнул затвор, – сразу выздоровел, тошноту как рукой сняло.

– А я в первые две недели войны вообще не ел ни фига. Не хотел. Вот не ел вообще ничего, даже хлеба, – признался Тарас. – Сбросил, наверное, килограммов пять, – он похлопал себя по животу.

– А я наоборот – поправилась. С начала войны ем как не в себя. На меня иногда находит такой панический страх, что не могу с собой справиться и начинаю есть всё подряд. Полный пипец, – пожаловалась Наташа. – Вдобавок папочка балует меня своими блюдами. Змей-искуситель, – пошутила она, глядя, как на стол опустилась большая тарелка с запечённой индейкой, принесённая Тарасом.

В кухне благоухало, аромат борща, медленно растворившись в воздухе, уступил место аромату запечённой индейки в яблоках и черносливе.

Ну що, друзі, ще по чарці? За перемогу. Щоб усі москалі повиздихали.

 

Вороны Берковецкого кладбища

 

Слышал взрывы? – спросила Наташа, когда я открыл глаза и потянулся, выпростав руки из-под одеяла.

– Нет. А что, были взрывы?

Facebooktwitter