* * *

– Никаких тайн нет. У нас с Сашком была кафешка – в двух остановках от дома, на Демиевке. Там наливали водяру и вино, подавали закуски. Потом мы купили электрогитару и клавишник, решили вспомнить детство золотое. «Иди сквозь буран. Лети сквозь туман…» Помнишь ведь, помнишь? И молодому поколению – пацанам из района – тоже иногда давали там потренькать, – рассказывал Юрка, когда они, выйдя из такси, вошли в ворота старого Берковецкого кладбища.

– Контракт наш истекает через три года. Но место, где стоит наше кафе, стало очень выгодным из-за открытой неподалеку станции метро. А в райсовете с приходом падлюки Яныка поменялась власть. Мы-то прежних чиновников подкармливали, отстегивали им бабулины, и они нас не трогали. Прежние довольствовались обычными взятками. Но пришли новые, донецкие, – голодные, как шакалы.

– А я думал, что вы из-за политики страдаете. Спели, может, чего против Яныка?

– Если бы из-за политики, было бы не так обидно. Но в данном случае – исключительно из-за денег. Официально говорят, что наше кафе не соответствует никаким нормам, дескать, это – притон, где орут матерные песни. Думаешь, на месте нашего кафе потом откроют библиотеку? Еще чего! Какой-нибудь ночной стрип-клуб, будут там голые девки танцевать, распространять культуру, – Юрка разразился новым ругательством.

– И ничего нельзя сделать? – спросил Влад.

От всех этих бурных встреч – с друзьями студенческой поры и друзьями детства – голова у него немножко пошла кругом. Все-таки он поотвык от киевской жизни. Будто бы раздвоился. Его американская жизнь сейчас представлялась далекой и призрачной. Но и он сам, идущий по улицам когда-то родного города, казался себе призраком.

Интересы Юрки и Сашки, их озабоченность рок-кафе, которое отнимали, воспринимались им  как мелкие проблемы. Хотя, конечно, понимал и то, что кафе – их бизнес, их хлеб. Они сами построили здание, одолжив деньги под проценты. Наладили бизнес, давали взятки несметной ораве инспекторов и чиновников. Наняли официантов, кассира, водителя с машиной, повара. Еще и пробовали наяривать там рок.

Юрка, значит, не сдался! Жив, курилка. Пусть и седой весь. Есть еще порох в пороховницах. «Садись на змею. Войди в колею-у…»

Перед глазами Влада мелькнула сцена, где в шаманском танце с микрофоном изгибается молодой патлатый Юрка. И Сашка, полузакрыв глаза, нажимает на клавиши, вздрагивая всем своим крупным телом. А в глубине сцены, окруженный барабанами, сидит Влад с палочками в руках. Нажимает ногой педаль бас-барабана. Дух-дух-дух!

Давай, Владя! Давай, Сашок! Юрок, бей по струнам, бей! Не надо бояться, не надо плакать и жаловаться. Верь в себя. А если на минуту усомнишься, зашатаешься, то протяни руку и обопрись на плечо друга. Нет на Земле надежней плечь, чем плечи Юрки и Сашки…