Вот этот, к примеру: смиренник, ягненок, который на вид не то что убить, – обидеть кого-либо не способен. Такого – топчи, унижай, бей, веди на казнь – не промолвит ни слова протеста. О-о, если бы все иудеи были такими!

Но, оказывается, и он врет! Вот цена их покорности! Все они притворяются. Волки в овечьей шкуре. Прячут под плащами кинжалы, готовы на любые лишения, лишь бы убивать римлян и приближать свое проклятое Царство!

Пальцы Квинта сжались в кулак, но лицо его сохраняло прежнее спокойствие:

– Стража!

ххх

– Да, введите.

В зале появился мужчина в рваной накидке и со связанными спереди руками. Это был Исав.

– Давно не виделись. Прошу прощения, пришлось тебя снова побеспокоить, второй раз за этот день, – с иронией произнес Квинт, не сводя глаз с обоих иудеев, стоявших перед ним.

Сейчас была важна любая мелочь: самый незначительный их жест, взгляд, интонация голоса – могли сказать Квинту больше, чем все их слова.

Неужели он нащупал заговор? Неужели в его руках сейчас два члена еще одной шайки сикариев? Квинт почувствовал себя охотником, напавшим на след преследуемого зверя.

– Знаешь ли ты его? Отвечай! Если соврешь, тебя казнят сегодня же ночью. А ты – повернись к нему лицом! – велел он Симону.

Но тот словно не слышал приказа. Слова о том, что Иисус распят, повергли Симона в пучину такого горя, что теперь ему стало совершенно безразлично все, что происходит в этом зале, в этом городе, на этой Земле. Равви! Учитель! Невинный и самый чистый на земле – ра-аспят?..

– Нет, я не знаю этого человека и никогда не видел его, – твердо сказал Исав.

И тотчас на его голову и плечи обрушилось несколько ударов кнута из просоленной воловьей кожи.

– А-а! – Исав наклонился, накрыв голову руками, и по его пальцам снова прошелся кнут.

– Посмотри внимательней, – сказал Квинт, кивнув палачу за спиной Исава, чтобы тот не увлекался. – Не ты ли похвалялся, что в канун Пасхи готовил покушение на римских солдат? Не этим ли кинжалом, – Квинт поднял в руке сику, – вчера вечером возле моста ты заколол нашего солдата? Теперь мне все известно. Он мне все рассказал о вашей шайке, все, – Квинт указал на Симона.

Прежде чем Исав успел вымолвить слово, кнут палача снова упал на его спину. Стиснув зубы, превозмогая боль, чтобы не кричать, Исав смотрел на Симона. Но ничего в его лице не выдавало, что они знакомы:

– Нет, я не знаю этого человека. Вижу только, что он – назорей.