– Да, завтра суббота, и у меня шабат. И как любой ортодоксальный еврей, я буду отмечать шабат. Поэтому я пойду в синагогу молиться. Я скажу Богу, что у Него нет ни капли сочувствия и сострадания к людям, потому что Он видит весь этот fucking Армагеддон, как мы здесь корчимся в муках, а Ему по фиг, по фиг! – возмущался я, когда мы с Эми шли в спальню и она поддерживала меня под руку.

– Окей. Завтра пойдёшь в синагогу и скажешь Богу всё, что о Нем думаешь. Будь осторожен, не упади.

Через пару минут я лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку, а Эми стягивала с меня носки и джинсы.

Похищение сабинянки

Я открыл глаза и… дёрнул себя за ухо, чтобы убедиться, что уже не сплю, что это не сон. Ко мне, словно по воздуху, плыла Эми, в светлом лёгком халатике, осторожно неся поднос с чашкой горячего кофе, над которым вился тонкий ароматный дымок. Ещё на подносе стояла стеклянная рюмочка с молоком и лежали гранёные кусочки сахара.

– Доброе утро, мой дорогой, – она поставила поднос на тумбочку возле кровати. – У тебя голова не болит после вчерашнего? Тайленол не нужен?

– Нет, не болит, – соврал я.

– Тогда пей свой любимый кофе. Молоко и сахар добавь сам.

– Я чувствую себя на седьмом небе от счастья. Кофе в постель!

– Должна же я каким-то образом воздать должное своему герою.

– Ладно тебе, нашла героя, – пробормотал я, приподнявшись. Сел так, чтобы моя спина упиралась в изголовье кровати. Налил себе в чашку молоко и бросил сахар.

Эми присела рядом на кровать.

– Бен, я хочу тебя попросить об одном одолжении, – сказала она, преодолев некоторую неловкость.

– О каком одолжении?

– Только пообещай, что не обидишься. И ты вполне можешь отказать.

– Обещаю. Говори прямо.

– Ты бы не мог… одолжить мне денег? Понимаешь, мне нужно рассчитаться со своим адвокатом. Он мне проходу не даёт, требует, чтобы я оплатила все его услуги. Мне ужасно неудобно просить у тебя деньги, мне очень стыдно, – она скривила лицо.

– Сколько тебе нужно?