– Елена Петровна, вам никогда не хотелось вернуться в Россию?
– Нет, никогда, – качает головой и, не дожидаясь расспросов на эту тему, продолжает. – Я помню, когда мы отплывали из Новороссийска, красные подвозили к берегу телеги с расстрелянными и сбрасывали трупы в море. Был сильный ветер, ураган. Одну телегу сорвало с причала и вместе с лошадьми швырнуло в воду. Это было ужасно… А еще всю жизнь перед моими глазами – виселицы, на которых висели царские офицеры с содранной кожей. Вы бы после этого захотели вернуться?
– Вы помните, как скончался ваш отец?
– Конечно. Ему тогда было 48 лет. Отцу прислуживал денщик Александр. Как-то денщик привел к нам в дом мужчину и, представив своим братом, испросил разрешения ему переночевать. Наутро оба скрылись, а отец вскоре заболел туберкулезом. Выяснилось, что тот мужчина был агентом НКВД, он подсыпал отцу в еду туберкулин. Отец мучительно умирал четыре месяца. Когда его везли хоронить в Сербию, на каждой заставе встречали почетные караулы. Процессию сопровождал князь Куракин.
– Есть ли сегодня продолжатели рода Врангелей?
– У двух моих родных братьев, к сожалению, детей нет. У меня – дочь, которая носит фамилию мужа. Род Врангелей оборвался. Я имею уже трех внуков, одну внучку и двух правнуков. К сожалению, никто из них русского языка не знает.
На стенах комнаты, где живет Елена Петровна, висят иконы, фотографии матери, портрет отца, где барон Врангель изображен в казачьей форме.
– Этот портрет написан незадолго до того, как отца отравили. Помню, в дом пришел художник Кузьмин, стал просить, чтобы отец ему позировал. Отец не любил ни фотографий, ни портретов, но неожиданно согласился: «Даю вам два часа времени. Пишите!» – сказал он художнику. Портрет получился прекрасный: отец здесь молод, красив, полон сил… А вот этой иконой он меня благословил перед смертью.
Елена Петровна посматривает на часы:
– Извините, вот-вот должен приехать внук с невестой, мы собираемся в путешествие… В другом месте я бы сегодня жить не смогла. Если бы не Ново-Дивеево, давно бы умерла, – говорит она на прощанье.