Фавор или Бабушкин Внук

Баба Лиза на это предложение отреагировала очень бурно. Стала почему-то плакать и едва ли не прогнала бедную физиотерапевтшу. Та бы, наверное, ушла, да только не понимала, что говорит эта шумная старушка и почему так сердится.
А скорее всего, поняла, но не уходила. Ведь баба Лиза у нее не первая, кого приходится поднимать с инвалидного кресла. Понятно, что любому в такой ситуации было бы непросто: и бедро еще побаливает, и боязно к нему прикоснуться. А вдруг там штырь сдвинется? А вдруг рана откроется? А что, если воспаление началось внутри? И придется ампутировать всю ногу! Но если не буду ходить, то и мозги быстро усохнут, мозги у лежачих быстрее отмирают, это баба Лиза знает хорошо, не первый год на земле живет. И тогда переведут наверх, к «баклажанам»…
– Ой! Как болит! Сура! Дай таблетку! – стонет баба Лиза, и медсестра из «дежурки» отвечает, что сейчас принесет.
– Ты хотя бы попробуй встать на ноги. Вот увидишь – у тебя получится, – уговаривает ее Натан.
– Разве ты можешь понять мою боль? Где мне взять сил почти в девяносто лет, а? Я, даже когда руку поднимаю, то задыхаюсь от усталости. А тут – подняться на поломанную ногу! Ох, зачем я не умерла во время операции… А ты меня совсем не жалеешь. Даже не можешь посидеть рядом со мной пять минут. Вечно куда-то убегаешь…
–  Что же Ваша бабушка решила? Будет пробовать ходить или нет? – обращается физиотерапевт к Натану на английском. – Спросите ее.
Баба Лиза и не нуждается в переводчике:
–  Конечно, буду пробовать. Разве у меня есть другой выход?

ххх

Соседка бабы Лизы – Фейга. Она соседка по палате и по столовой, в зале они тоже сидят за одним столом.
Фейга – новичок здесь, появилась несколько месяцев назад. Она тучная, как будто бы вся отекшая. Розоватые мешки под большими заплаканными глазами. С головой у нее определенно уже не все в порядке, но еще не до такой степени, чтобы попасть на третий этаж.
Волосы у Фейги всклокочены, верхние пуговицы халата часто незастегнуты. Она то печальная, то сердитая. Хоть и соображает плохо, но достаточно для того, чтобы понять, что очутилась в доме престарелых.
Несколько раз в неделю к ней приходит дочка. Дочке лет шестьдесят. Входя в зал, широко и как-то неестественно улыбается всем – и медсестрам, и старичкам. Очень громко со всеми здоровается. Наверняка, ей непросто идти по этому залу под пристальными взглядами всех сидящих. Стыдно. Поэтому и улыбается так.
Фейга явно не любит бабу Лизу. Сидя за столом, ни с того ни с сего начинает извергать на нее громы и молнии:
– Ты – стукачка! НКВДистка! Из-за тебя люди сидели в тюрьме! Еще ты работала бухгалтером: подделывала документы и брала взятки!

Facebooktwitter