– Да, да… Жизнь наша, видите, как бежит, – сказал Сашка.

Юрка отнял руки от своего лица. Глубоко и свободно вздохнул, как будто сейчас что-то решил для себя. Наконец разрешил что-то важное, мучительно лежавшее на его сердце долгие годы.

Повернулся к Владу и вдруг обнял его. Так сильно обнял, стиснул, словно хотел раздавить в объятиях…

Глава 11

Влад с Матвеем остановились возле дома на Андреевском спуске под номером 13. Влад  сказал, что в этом доме сто лет назад жил Мастер, написавший немало замечательных романов.

Жаль, что Матвей имени этого писателя-Мастера не запомнил, потому что его внимание в тот момент отвлек черный кот, вынырнувший из раскрытого окна того дома под номером 13. Кот прыгнул на водосточную трубу.

– Мр-ря-у! – и к самым ногам Матвея.

– Бегемот! Папа, смотри, наш Бегемот! – воскликнул Матвей.

И вправду, этот кот был поразительно похож на чикагского, бездомного, которого Матвей кормил по утрам рыбками. У него тоже было белое пятнышко на передней правой лапке и белый элегантный галстук на груди. Приблизительно тех же размеров, что и чикагский Бегемот. Только тот, чикагский, хоть и бездомный, все же был толстоват и немного ленив, а этот,  киевский, худощав, подвижен  и, кажется, очень дерзок.

Кот увязался за ними и шел следом по всему Андреевскому. Потом они с папой сидели в открытом кафе. Матвей кормил нового Бегемота кусочками котлетой из гамбургера.

Папа спрашивал, не скучает ли Матвей по дому, по маме. Сказал, что осталось два дня «памолвничества» –  и   домой, в Чикаго.

Матвей гладил кота. Кот, когда на его спину легла ладонь ребенка, выгнулся весь, вытянул шею и заурчал: мр-р… мр-р… Один глаз у него был зеленый, а другой – чуточку синеватый. Он явно блаженствовал, и по всему было видно, что с Матвеем расставаться не собирается.

Все-таки, как бы ни был забавен кот, сердце Матвея обливалось кровью. В своем воображении он видел гору, на вершине которой стоит красивое, как дворец, рок-кафе. И на эту гору с грозным рычанием ползет чудовищный экскаватор с опущенным железным ковшом. Густой  едкий дым вылетает из его выхлопных труб…

Сидя на корточках, Матвей гладил пушистое брюшко кота. В голове его вдруг начало мутиться – то ли от усталости, то ли от дыма воображаемого экскаватора, то ли из-за перемены погоды, – вокруг стало пасмурно и очень душно. До уха Матвея отовсюду доносились непонятные слова: «отож», «гнидаянык», «трэнд-брэнд», «во бля»…