– Так же, как и ты. Уволили с работы. Я был радиожурх… – Феликс запнулся. В горле опасно запершило, что предвещало спазм. Он осторожно проглотил слюну и, когда все успокоилось, продолжил: – Я был радиожурналистом. И вдруг, в один день, что-то случилось с голосом.

– Что же, кроме как в охрану, тебе некуда было податься? – вмешалась в разговор сидевшая рядом чернокожая дама средних лет, весьма плотной комплекции. Ее круглое лицо с мясистыми щеками и крупным носом обрамляли неестественно гладкие черные волосы, отливающие лаком: – Простите, джентльмены, что вторгаюсь в вашу беседу. Но я еще никогда не была близко знакома с журналистом. Помню, когда-то у нас в Гарлеме подожгли дом, и я тогда дала интервью телевизионщикам «13» канала. Но они, скоты, те кадры вырезали. Соседи потом шутили, что я своей большой задницей якобы заслоняла всё обгоревшее здание, – она расхохоталась. – Меня зовут Бренда.

– Неужели никакие связи не помогли радиожурналисту? – допытывался Мартин.

– Никакие. В жизни ведь как: пока ты работаешь – ты чем-то полезен, у тебя куча знакомых, телефон трещит, не умолкая. Завтра ты уволен – и все, тишина, как на кладбище; ты никому не нужен и всеми забыт.

– Да, это правда, – в один голос подтвердили Мартин и Бренда.

ххх

В просторном кабинете за столом – мужчина лет пятидесяти пяти. Хорошо сохранившаяся выправка и кирпичное выражение лица выдают в нем отставного военного.

– Значит, говоришь, работал в России милиционером? – спросил он.

– Да, сэр, – ответил Феликс.

– Участвовал в операциях по задержанию преступников? Имел номерное оружие?

– Да, сэр.

– Имеешь боевые награды?

– Нет, сэр.

– Почему ты так хрипишь? Это что, результат ранения?

– Нет, сэр. Просто легкая простуда.

Начальник держит в руках резюме, где изложена вымышленная трудовая биография Феликса – бывшего доблестного одесского милиционера, который по приезде в Нью-Йорк и до последнего времени работал охранником на русской радиостанции на Брайтон-Бич.  А теперь решил попробовать себя на «более серьезных объектах».

– Понимаете, сэр, я хочу сделать настоящую карьеру, продвинуться по служебной лестнице, – говорит Феликс, ерзая на стуле.

– Хочешь влиться в Америку, порвать со всем русским? А я вот Россию забыть не могу.

– Ваши родители?..