В страшной мерзости и грязи видел он теперь свое бандитское прошлое. Возникали перед его глазами люди с перекошенными от ужаса лицами. Люди, когда-то избитые им, изувеченные, отвезенные на «скорой» в больницы. И видел перед собой Гурий чьи-то холсты с чудесной живописью, которые он уничтожил собственной рукой, терзаемый завистью, гордыней, ненавистью к себе. И вспоминал он женщин – проституток, ресторанных девок, с которыми обходился одинаково: унижал, тянул за собой в еще больший разврат.

И думал теперь Гурий: почему же его, дрянь этакую, Бог так жалел? Почему столько раз отводил от него пулю? Почему спасал от передоза? От СПИДа? От тюрьмы?

И добрый дед Ионос, и ангелы, и великие художники Возрождения, и мама, и Лев, и монах Дамиан, – все смотрели на него. И совращенные им женщины, и ограбленные им и избитые люди, и их дети, и жены, и Христос – обступив кругом, смотрели на него, стоявшего на коленях, с низко опущенной головой…

Глава 10

Да, многое менялось в жизни Гурия, в том числе и… Мариам. Все в ней теперь было исполнено женской нежности. Ее лицо, ранее казавшееся ему простоватым, лишенным утонченности, часто строгим, незаметно преобразилось. Ее темные глаза, искривленный нос, мягко закругленный подбородок – каждая черточка теперь была напоена негой. Ее глубокие темные глаза звали, манили, завораживали. Гурия все сильнее волновал оливковый оттенок ее кожи.

Мариам была трогательно прекрасна, когда, встав на цыпочки, зажигала лампады. Он не сводил с нее глаз, когда она, босая, двигалась по своей келье или трапезной, где готовила еду и убирала. Он не мог отвести от нее взгляда, когда она, став на колени, кормила ящериц. Широкое, свободного покроя платье не скрывало ее прелестных форм.

Он видел, что и Мариам ждет от него чего-то, волнуется без явной причины; что во время писания иконы она проводит с ним времени куда больше, чем с другими своими учениками; старается сделать так, чтобы он оставался в ее келье подольше и не уходил.

ххх

Как-то раз, в августе, Мариам неожиданно попросила его свозить ее к океану – она соскучилась по волнам, ветру, песку.

Гурий выбрал один дальний пляж, такой, как просила Мариам: чтобы вокруг поменьше людей и – ни шума, ни барбекю.