Я невольно вспомнил слова доктора Харриса о том, что из-за пандемии наша цивилизация начнёт деградировать. «Fucking Армагеддон». Я тогда посмеялся над его словами и шутя назвал его новым Нострадамусом. Я считал, что врачи смотрят на жизнь исключительно под углом физиологии; да, они могут принимать неординарные решения относительно лечения, но стоит им выйти за рамки медицины в область культуры и социологии – и они начинают мыслить штампами и стереотипами.

И вот пожалуйста: прошло не более месяца – и первые признаки fucking Армагеддона перед моими глазами.

***

Через некоторое время я сидел на небольшом диване в квартире Эми на втором этаже. Смотрел, как она одевается.

– Какая обстановка у вас в «скорой»? Много больных? – спросила она, надевая трусики, а затем и шерстяные штаны, незадолго перед этим снятые с неё не без моей помощи.

– Да, с каждым днём больных всё больше и больше.

– Ты там ходишь в маске? – слегка согнув ноги в коленях и присев, она подтянула в поясе надетые штаны.

Этот жест – подтягивание спортивных штанов в поясе с лёгким приседанием – заставил меня на миг замереть. Это её движение мне напомнило маму. Мама точно так же, как и Эми сейчас, подтягивала спортивные штаны, и меня почему-то всегда умиляло это её движение.

– Да, стараюсь ходить в маске. Но маску у нас трудно раздобыть. Маски дают только врачам и медсёстрам. И то – по одной штуке на смену. Все остальные работники защищают себя по мере собственных сил и возможностей: одни обматывают себе лицо платками или шарфами, другие надевают очки или маски для плавания, кто-то пришёл в мотоциклетном шлеме, – ответил я, вставая и беря со стула свои джинсы.

– Ты серьёзно?

– Абсолютно. Наше отделение теперь напоминает шапито. Сегодня из хозяйственного магазина привезли подарок – магазин пожертвовал 50 специальных защитных щитков для лица, которыми пользуются плотники. Я помогал занести эти щитки к нам в здание.

– Кто бы мог поверить, что мы окажемся в такой ситуации, хуже, чем в какой-то банановой республике, – Эми надела через голову джемпер и стала причёсываться.

А я тем временем прошёл по комнате, старый паркет под тяжестью моего тела скрипел так, будто бы по нему идёт слон.

Квартира, в которой жила Эми, состояла из одной комнаты, совмещённой с кухней. Потолок, когда-то белый, теперь – серый, весь был в мелких трещинах, как в трещинах были и стены. В целом здесь было чисто, правда, порядок был неидеальным.