– Ей холодно. Нужно закрыть окно. И достань из кладовки ещё один плед для неё, – велел я отцу, посмотрев на часы. – Всё, я побежал. Скоро вернусь.

Она кивнула. Неожиданно потянула руки ко мне.

– Бенжи! А-а-а!!! – издав вопль, вдруг рухнула на пол.

Несколько мгновений она стояла на коленях передо мной, и я не мог понять, что с ней. У меня даже мелькнула глупая мысль, что Эми сейчас разыгрывает передо мной глупую сцену покаяния. Но ещё через несколько секунд, когда она на полу перевернулась на спину, я понял, в чём дело. Эпилептический удар! У неё в спазмах тряслись руки и ноги, всё её тело перекрутилось, будто бы кто-то его истязал изнутри, выламывая ей все суставы. Её лицо исказилось, изо рта выступила белая пена.

– Хр-хр-хр… – хрипела Эми.

Я упал перед ней на колени. Я знал, что в случае эпилептического удара без специальных лекарств я бессилен.

– Дорогая, родная. Нет, нет, – шептал я, ползая перед ней на коленях и не сводя глаз с её перекошенного судорогой лица. – Я больше никогда, никогда тебя не обижу, клянусь всеми святыми, клянусь.

***

Мы ехали в машине, по тому же шоссе, но теперь уже в обратном направлении, в сторону моего госпиталя. Мы ехали в машине отца, которая была побольше и повместительней моей. Отец сидел за рулём, а я с Эми – на заднем сиденье. Она лежала на сиденье, её голова была на моих коленях, ноги, чуть согнутые в коленях, упирались в дверцу машины. Она уже немного пришла в себя: полуоткрытыми мутными глазами смотрела на меня.

– Знаешь, перед тем как я потеряла сознание, я видела что-то странное и страшное: огненную колесницу с пророками и ангелами. У меня было такое состояние, будто на меня снизошло вдохновение, но такое сильное, что я была не в силах это вынести.

Мы подъехали ко входу приёмного отделения. Отец остановил машину и, выйдя, открыл заднюю дверцу. Я помог Эми выйти и, взяв её под руку, повёл внутрь здания.

Мы медленно приближались с Эми к окошку регистрации.

Неожиданно она вызволила свою руку.

– Я туда не пойду.

– Почему? – спросил я, остановившись.

– Потому что эта запись попадёт в электронную систему, это станет известно в Комиссии штата по делам медсестёр, и тогда мне вообще никогда не восстановят право работать по специальности.