Я и сам не знал, из чего состоит моя душа. Не мог предположить, что она создана из прогулок по Подолу, где жила когда-то моя бабушка Хана, к которой я всегда любил приходить в гости; что она создана из Одессы, где мы с женой после свадьбы провели свой медовый месяц; что в душе и Херсон, где мы отдыхали летом с друзьями на студенческой базе отдыха, и Карпаты, куда я ездил в археологические экспедиции на раскопки. Я считал, что схожие реакции на это вероломное вторжение России в Украину должны возникать у любого нормального человека, тем более у моего родного брата, с которым мы были так похожи, прожив вместе в доме под одной крышей в Киеве много лет. Но оказалось – он видит по-своему, совсем иначе.

Он – еврей, и не только по крови. По своей натуре, он из тех затюканных, которым передались рабские гены местечковых евреев, привыкших к многовековым унижениям. Он из тех евреев, которые готовы сразу сдаться, опустить голову и покорно пойти на расстрел в Бабий Яр.

Да, он помнит все обиды, нанесённые ему украинцами. Он помнит травлю в школе, когда одноклассники-хулиганы его оскорбительно называли «жидком» и «маланцем», били его, вымогая деньги. Он помнит, что эту травлю организовала и поддерживала не кто иной, как их классная руководительница, та ещё антисемитка, которая при случае прилюдно позорила и оскорбляла брата, называя его «собакой, которая, может, что-то и понимает, но не в состоянии что-либо сказать». Поэтому Сенька не может и не хочет им этого простить.

А ещё он – финансовый пророк, наверняка уже подсчитал, в какую копеечку грозит вылиться эта война лично ему. Ведь любая масштабная война – это нестабильность, что неизбежно скажется на экономике. А Германия зависит от российского газа и нефти, сидит на российской нефтегазовой игле. В Бремене, на севере страны, и без войны зимой холодно, зато счета за электричество и газ сумасшедшие. Какие же будут счета в случае, если украинская война затянется?

Неужели я потерял брата? Я не хотел, чтобы это было правдой. Но я также не хотел сейчас его ни видеть, ни слышать.

Шестиугольный талисман

С начала войны прошло десять месяцев. Наступил белый декабрь.

…

– Присядем на дорожку, – предложила моя жена, и мы все втроём – я с женой и сын – сели.

Давид тут же достал из кармана телефон и стал просматривать там какие-то месседжи. Он чему-то усмехался, слегка поглаживая щёку, покрытую элегантной «аристократической» щетинкой. Не знаю, что заставило меня остановить на сыне взгляд. Что-то в его лице мне показалось новым, но я не мог понять, что именно. Ах, да, у Давида как будто немного изменилась форма лица; его лицо вытянулось, удлинилось, скулы слегка выдвинулись вперёд, а щёки впали. Мне почудилось, что я где-то видел точно такое же лицо, но не мог припомнить, где.